Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Начнем с того, что в Псковской 3-й летописи было отмечено, что «как стояли воеводы оу Вельяна, и в то время посылали воеводы князя Андрея Коурбского и иных воевод по Рижской стороне воевати и побита Немец под Володимерцов посылка князь Дмитреи Овчинин сын, а князь Андреи Литву побил под Кесью, што король присылал изгоном Полубенского на князя Андрея Курбского»92. Сигизмунд, отправляя назад Никиту Сущова, передал вместе с ним грамоту, в которой писал, что «не могучи далей вытерпети такового утиску подданных наших (речь идет о вторжении русских войск в Ливонию. – В. Л.), войска наши на оборону земли Ифлянъское послали». Эти литовские рати, по словам короля, «неподалеку с твоим (т. е. Ивана Грозного. – В. П.) вжо были стягнулися, а некоторые охочие люди и под войско твое приходили». Как результат этого «приходу», литовские «охочие люди» «поторжки с тобою мели», и он, король, получив царскую грамоту, в знак доброй своей воли, «хотячися о добром хрестианъском змовляти», «вземши ведомость от гетъманов наших о тых розницах, и стерегучи большого кровопролитья росказали есьмо нашим войскам помъкнутися назад ку Двине»93.
Сам Иван Грозный на переговорах с литовским послами отмечал, что «брат» его, «не берегучи свое души, да свои люди на наши люди прислал, где пак брата нашего люди на наши люди пришли, ведь под Кесью в кою пору наши люди наших изменников казнили, ино брата нашего люди, князь Александр Полубенский с товарыщи, яртоульным обычаем на наши люди пришли». Стычка закончилась тем, что литовцев побили, и, продолжал Иван, «которых людей на том деле поймали и к нам прислали, и мы были хотели тех людей пред брата своего послы поставити; но тогда брат наш послов своих к нам не присылывал»94.
При сопоставлении этих версий складывается следующая картина. По обычаю, пока главные силы русского войска осаждали Феллин, отдельные отряды детей боярских и их послужильцев отправлялись «по графику» «в зажитье». Под Вейденом произошла серия стычек с переменным успехом между русскими отрядами и действовавшей впереди основных литовских сил ротой князя А. Полубенского (в 1561 г. в ней было по списку 200 «коней»)95. В одной из них повезло литовцам, а в другой князю Курбскому удалось нанести поражение роте Полубенского и взять пленных, присланных в Москву. Однако это были незначительные по масштабу столкновения, которые даже не были занесены в официальную московскую историю конфликта (только псковский книжник счел возможным сделать это)96.
Но во всей этой истории важен не столько факт отдельных стычек – как уже не раз было отмечено выше, на русско-литовском порубежье «малая» война не прекращалась все эти годы. Нет, здесь важно другое – если, к примеру, на границе под Себежем или Браславлем столкновения были инициативой местных властей и жителей, решавших свои вопросы, то здесь, под Вейденом, столкнулись уже не пограничные warlord’bi и атаманы, но государевы полки с обеих сторон. Первая кровь пролилась, и обе стороны, уверенные в своей правоте, сознательно шли на обострение конфликта.
3. Последний шанс
От дел ливонских вернемся к делам дипломатическим. В сентябре 1560 г. в Москву прибыл королевский гонец Михайло Гарабурда. Он доставил Ивану послание, в коем Сигизмунд излагал свой план разрешения ливонского вопроса, а именно на время дипломатических пересылок остановить боевые действия и распустить войска, чтобы «через тое земли оное не нищили и не казили, и убогих сирот с обу сторон не мордовали». Срок же посольского съезда Сигизмунд предложил назначить на 1 апреля следующего года97.
В Москве же тем временем придумали хитрый план, как обойти все препятствия на пути примирения и не допустить начала войны. «Августа в 14, в среду, – писал московский книжник, – приходил ко царю и великому князю бити челом отец его и богомолец Макарей митрополит всея Русии да владыка Матфей Сарский и Подонский и архимандриты все и бояре все». Они предложили недавно овдовевшему царю снова жениться. 16 августа Иван согласился с этим проектом, и после благословения митрополита было решено отправить посольства искать царю невесту к «брату» Сигизмунду, к шведскому королю и на Кавказ, к черкасским князьям98. 18 же августа был готов наказ окольничему Ф.И. Сукину и дьяку Г.Ф. Шапкину, которым надлежало отправиться к Сигизмунду и предложить ему заключить «вечный мир и добрую смолву и кровное связание» посредством брака русского государя с одной из сестер Сигизмунда, Анной или Екатериной.
Идея была весьма любопытной, хотя, скорее всего, нежизнеспособной. Во всяком случае, брак, заключенный между великим князем Литовским Александром и дочерью Ивана III Еленой, вовсе не стал препятствием для новых русско-литовских войн. Надежда, конечно, оставалась – иностранные наблюдатели отмечали, что у Ивана Грозного в Литве хватало сторонников. К тому же многие в Литве и Польше полагали, что в близившейся русско-литовской войне шансы Москвы выглядят предпочтительнее99. Любопытным выглядит и сообщение о переговорах между московскими послами и представителями Сигизмунда, которое было получено в январе 1561 г. во Флоренции. Если верить автору этого послания, то Сукин и Шапкин от имени Ивана Грозного предложили Сигизмунду в обмен на согласие на брак с его сестрой Екатериной возвратить (ливонцам? – В. П.) все свои приобретения в Ливонии, но в качестве приданого Екатерина должна была принести Ивану ряд замков и земель на Руси (литовской – уж не Полоцк ли? – В. П.)100. Стоит заметить, что в русской летописи было отмечено, что в декабре 1560 г. брат Ивана Юрий «бил челом… о Ливонском маистре о Велиме Ферштенберхе по маистрову челобитию, чтобы царь и великий князь его для маистра пожаловал, опалу свою маистру отдал». Иван Грозный прислушался к челобитью брата, «маистра Ливонского пожаловал, того же месяца декабря… велел ему быти на дворе и очи свои видети ему дал и опалу свою ему отдал; и того дни у него ел»101. Похоже, что Иван в это время всерьез рассматривал план создания вассального государства в Ливонии под началом Фюрстенберга и вел с ним соответствующие переговоры (закончившиеся, увы, ничем).
Принципиальное согласие Сигизмунда на брак было получено102. А.Н. Янушкевич, касаясь этого сюжета в русско-литовских отношениях накануне войны, отмечал, что «Сигизмунд Август не отказывался от переговоров о браке, рассчитывая потянуть время». По мнению исследователя, это стремление было продиктовано тем, что продолжение переговоров «могло гарантировать временный мир в Ливонии, задача организации обороны в сложный зимний период переставала быть актуальной». Кроме того, «передышка могла быть использована для укрепления литовских позиций в Ливонии»103.
С такой трактовкой этого сюжета можно было бы и согласиться, если бы прибывшее в январе 1561 г. в Москву литовское великое посольство старосты тыкоцинского Я. Шимковича было настроено на переговоры. Однако послы от имени короля заявили, что брак невозможен до тех пор, пока не будут выведены русские войска из Ливонии и не будут возвращены Смоленск, Северские города. Великие Луки, Псков, Новгород Великий и другие города и земли, которые-де «взяты у королей через правду»104.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
